Олег Калуш — уроженец Полоцка и подполковник милиции в отставке, который прослужил больше 25 лет. В 2020 году он поддержал протесты в Беларуси и вернул в МВД свою медаль «За безупречную службу». А в 2023-м — присоединился к полку Кастуся Калиновского. Сперва он не хотел давать интервью, однако спустя два года службы в Украине считает, что заслужил право высказаться. Беларусский доброволец рассказал «Зеркалу», как в свое время отказался задерживать «политических», что видел на выборах в разные годы, почему силовики не любили Лукашенко и как спецслужбы ждали его возвращения из Украины в Беларусь.
«Первый раз в жизни на 100% поступил как должно»
Сейчас Олегу 55 лет. В полку Калиновского он служит с марта 2023 года. Говорит, что решение идти воевать за Украину далось ему с легким сердцем:
— Я прожил достаточно долго, чтобы знать, как устроена жизнь. Но лишь первый раз на 100% поступил как должно, как велело сердце. Конечно, были опасения, все-таки бывший милиционер, прослуживший четверть века системе. А с другой стороны — человек, имеющий большой опыт, знания о том, как эта система устроена и каким образом ее победить.
Позывной собеседника — Ко́лки. Так называется небольшой населенный пункт в Волынской области, откуда родом его отец-украинец. Мама же у калиновца беларуска. Пара познакомилась в Украине, а после переехала в Беларусь. Олег родился в Полоцке, у него с этим городом связаны почти 50 лет жизни.
На момент разговора Колки находится в Украине, где и сейчас живут многие его родные.
Свой путь на военной службе он описывает просто: непродолжительное время воевал в пехоте, полтора года в артиллерии — минометы, Д-30, гаубица. На данный момент его специализация — артиллерийская логистика. Однако сейчас говорить о войне он не стремится.
— В данном деле ни экспертом, ни специалистом я не являюсь. В полку Калиновского есть достаточно вояров, которые делали и, слава Богу, будут делать это намного квалифицированней меня. И воевать, и рассказывать, — считает мужчина.
При этом его задевает тот факт, что беларусские власти считают калиновцев «террористами и экстремистами».
— Защищать слабых, на которых вероломно напали и уже более трех лет ежедневно бомбят мирные города и села, убивают мирных граждан, стариков, женщин, детей, — это ли терроризм и экстремизм? — рассуждает он. — Навсегда отпечаталось в памяти, как 5 октября 2023 года в результате ракетной атаки РФ по селу Гроза Харьковской области и попадания в кафе, где поминали усопшего, погибли 59 мирных жителей, среди которых были старики и женщины. Я видел это все воочию, как и многие другие факты гибели гражданских, разрушения их домов и квартир.
«Помню постоянное обсуждение в курилках и кабинетах его ляпов и ахинеи»
Олег — сотрудник милиции в отставке. На протяжении 23 лет — с 1991-го до 2014-го — служил в Полоцком отделе внутренних дел. В разное время он работал инспектором по делам несовершеннолетних, оперуполномоченным уголовного розыска, следователем и старшим следователем. После дорос до замначальника отдела охраны правопорядка и профилактики, а затем семь лет руководил этим отделом. Собеседник подчеркивает, на этой должности не задерживал людей по «политическим» статьям, а также не отдал ни одного приказа на подобные задержания.
В разных званиях и статусах Калуш нес службу на пяти президентских выборах: в 1994-м, 1999-м, 2001-м, 2006-м и 2010-м.
— Честно прошли только первые. В 1999 и 2001 годах избирательные бюллетени подменялись в ночное время — в том числе сотрудниками КГБ и председателями комиссий, — объясняет собеседник. — А на последующих выборах нужные проценты рисовались уже участковыми и окружными комиссиями по разнарядке Лидии Ермошиной. Знаю это доподлинно, так как наблюдал весь процесс воочию. Кроме того, много раз разговаривал с членами комиссий в Полоцком регионе.
Примерно с 2001 года для милиции обязательным стало досрочное голосование, вспоминает Олег. Отправляли «в приказном порядке под угрозой депремирования», процесс контролировали замполиты. Проголосовать досрочно должны были абсолютно все сотрудники отдела «и желательно члены их семей».
— Зачем? По понятной причине, так легче фальсифицировать, — отмечает бывший силовик.
Сам он говорит, что за Лукашенко не голосовал ни разу. По его наблюдениям, при нем в милиции в целом было не так много сторонников политика. Некоторые голосовали за него лишь в 1994 году, а дальше — единицы, «в основном сотрудники, перед которыми маячила перспектива стать большими начальниками».
— До 2020 года отношение к Лукашенко в милиции на периферии было сдержанно негативным из-за постоянного насаждения в милицейскую практику мертвых законов, декретов и указов. Их приходилось переваривать, а правильнее сказать, опять же фальсифицировать как самим милиционерам, так и другим субъектам профилактики. Помню постоянное обсуждение в курилках и кабинетах его ляпов и ахинеи, которым не было числа, и пародии на этот счет, — рассказывает собеседник.
На период его работы пришлись «молчаливые» акции протеста 2011 года, когда в Минске и других городах люди выходили на улицу и выражали свое несогласие с властями молча — просто хлопая или топая. Собеседник вспоминает, что в Полоцке такие флешмобы тоже проходили — на площади у исполкома:
— Перед началом флешмобов я каждый раз лично обращался к гражданам и просил их не нарушать общественный порядок. Кроме того, постоянно разъяснял инспекторскому составу, что такие действия людей не являются правонарушением.
По словам собеседника, сами акции снимали на видео сотрудники КГБ, также на месте присутствовал начальник городского отделения милиции — его руководитель. Тот приказывал задерживать людей, но Калуш отказался.
— Я ему сказал конкретно: я в этой х*рне, когда будут хлопать-топать, никого задерживать не буду. Хочешь — пожалуйста. Иди, отдавай приказы, на себя это бери. У тебя карьерный рост, а мне это на фиг не надо, я на пенсию собираюсь. У меня уже было 20 лет выслуги, я мог спокойно уходить, — объясняет мужчина.
В итоге, по словам Олега, на «молчаливых протестах» в Полоцке задержали всего несколько человек. Устный приказ на задержание одного парня старшему инспектору отдал непосредственно начальник милиции. А молодых людей, которые пили в парке воду из пивных бутылок, задержали «по информации КГБ». Начальник милиции впоследствии пояснил, что это была провокация, направленная на силовиков.
Калуш с иронией рассуждает: может быть удивительно, что с такой позицией он семь лет «продержался» в руководстве городской милиции. По его словам, в то время на периферии случаи «змагарства» были единичными, а руководство местных ОВД и КГБ работало по схеме «чем тише, тем лучше».
В самой службе, вспоминает он, было множество неприглядных моментов. Профилактика часто была фикцией, а показатели фальсифицировали ради отчетности.
— Я прошел все основные службы в милиции. И утверждаю, что в мою бытность (а сейчас — тем паче) работа милиции — это на две трети самоистязание и сизифов труд, — говорит он. — Польза населению от нее с каждым годом уменьшается, а с 2020-го — все больше приносит вред. Это было сделано однозначно: во-первых, чтобы зомбировать сотрудников милиции, и во-вторых — чтобы у них не осталось ни сил, ни желания вникать в суть проблем.
В 2014 году Олег вышел на пенсию по выслуге лет (на это имеют право сотрудники органов внутренних дел со стажем службы 20 лет и более). Увольнялся в звании подполковника.
— Конечно, я считаю себя действующим офицером, — рассказывает собеседник. — Это моя жизнь. Я кроме раскрытия и профилактики [преступлений] не занимался ничем. Что мне, это все перечеркнуть? Как бы там ситуация ни складывалась, до 2020 года и тем более в начале независимой Беларуси было достаточно много честных милиционеров, которые потом по известным причинам уволились.
«Не мог предоставить радости задержать меня»
После отставки Калуш переехал в Минск и нашел работу в коммерческой сфере. К началу протестов 2020 года он уже шесть лет был пенсионером МВД. Протесты воспринял с большим воодушевлением — особенно его поразили «дворовые» акции в его районе Переспа.
— Когда первый раз во дворе увидел, как собираются и общаются люди и за полночь не расходятся, звучит музыка, приносятся угощения — прямо позавидовал белой завистью. Подумал: видимо, давно знакомы, дружат… Оказалось, что сплотил людей только август 2020-го, — говорит он.
Мужчина с теплом вспоминает, как люди разных возрастов и профессий собирались во дворе, вместе ходили на протестные марши, пока это не стало слишком опасно. А еще «воевали» со службами ЖКХ за БЧБ-сердца на ограде, красили лавочки, лепили «протестных» снеговиков и писали на снегу красной краской «Жыве Беларусь». Он вспоминает огромный флаг, который растянули в их районе. А еще отмечает храбрых «девчонок с „Переспы“», которые успевали и ходить на акции, и волонтерить, и организовывать активности во дворе.
Кстати, самого Олега за все время участия в акциях ни разу не задержали.
— Досконально зная, как работает система, и имея хорошую физическую подготовку, я вовремя уходил от задержаний. Хотя пару раз, считаю, мне просто повезло. На протесте в районе парка Шевченко я перескочил через три забора детского сада, и только тогда оторвался от преследователей. Ну и, сказать по совести, не мог я предоставить радости задержать меня, это было бы верхом непрофессионализма, — считает бывший милиционер.
В 2020-м бывший сотрудник органов был свидетелем многочисленных нарушений со стороны милиции — незаконных задержаний и насилия без повода. Говорит, «естественно, за профессию обидно». Силовиков, которые поступали незаконно, он не считает коллегами. Он называет их «карателями».
— Преступники в погонах своими быть не могут. Еще в начале протестов мне резало слух и было очень неприятно слышать нелицеприятные высказывания о милиции в целом, — вспоминает собеседник. — Но со временем, наблюдая жуткие картины избиения подростков, задержания женщин и пожилых людей, находясь с другой стороны, я поменял мнение. Не считаю этих людей в погонах милиционерами. Для меня они навсегда останутся преступниками, изменившими своей присяге служить народу.
20 августа 2020 года Олег заказным письмом отправил в МВД свою милицейскую награду — медаль «За безупречную службу».
— Сделал это по причине того, что сразу 300 карателей своего народа после первых дней протестов были награждены точно такой же медалью. В письме я пояснил, что теперь эта медаль ни к какой безупречной службе отношения не имеет, — описывает бывший силовик.
Мужчина был на акции памяти Романа Бондаренко на «Площади перемен» в ноябре 2020-го. Еще на подходах к площади он перекинулся парой фраз с сотрудниками ГАИ, которые там дежурили.
— Спросил первого майора: «Скажи, а фашисты где?» Он молча развел руками. А на втором посту такой же майор виновато ответил: «Мы здесь». Имея в виду, что к задержаниям и избиениям они с напарником не имеют никакого отношения, — рассказывает Олег.
Экс-силовик описывает, как во время протестов неоднократно приезжал в Полоцк, встречался со своими бывшими коллегами и подчиненными.
— Каждый раз, потупив глаза, они, оправдываясь, говорили слова негодования и осуждения действий силовиков в Минске, — утверждает собеседник. — Также ребята рассказали, что на протестах в Новополоцке кроме областного ОМОНа в задержаниях и избиениях «змагаров» принимали участие переодетые в форму беларусских милиционеров россияне, которые и отличались особой жестокостью. Позже я узнал, что и в областных центрах, и столице происходило то же самое.
Что об этом известно?
На данный момент нет подтвержденных фактов того, что российские силовики участвовали в репрессиях беларусов, участвовавших в мирных протестах. Также официальных заявлений об этом ни со стороны Беларуси, ни со стороны России не было.
Напомним, 27 августа 2020-го президент России Владимир Путин сообщил, что сформировал по просьбе Александра Лукашенко резерв из сотрудников правоохранительных органов, которые помогут Беларуси «при необходимости». По словам российского президента, они договорились, что резерв «не будет использован до тех пор, пока ситуация не будет выходить из-под контроля». 14 сентября российские провластные СМИ распространили видео того, как Россия «снимает резерв силовиков, созданный у границ с Беларусью».
В октябре 2020-го в соцсетях появились фото и видео военной техники, похожей на российскую, которая ехала по Витебску. В Минобороны Беларуси тогда объясняли, что техника участвовала в учениях ОДКБ «Нерушимое братство — 2020». Также в соцсетях обсуждали фото омоновцев с нашивками в цветах флага Дагестана, которые задерживали людей в Минске. Впоследствии один из силовиков говорил, что нашивка — не флаг, а светоотражающий элемент.
Мужчина рассказывает, что в начале 2021 года «перешел на подпольную деятельность», деталей которой не раскрывает.
— Без ложной скромности скажу, что совершил пару-тройку уголовных преступлений в отношении режима (уголовными они являются только в его понимании). На самом деле считаю проведение протестных акций необходимым и полезным делом для достижения нашей общей победы, — говорит он.
Также он занялся творчеством. Опубликовал онлайн-цикл вдохновленных политическими событиями стихов — от «Жыве Беларусь!!!» и «Август 2020» до Nullum bellum и «Правители, вершители…». С 2015 года он пишет историко-сатирическую поэму, основанную на «перлах» Лукашенко. Тексты он размещает на сайтах Stihi.ru и Poezia.ru, где их порой удаляют по политическим жалобам. Хотя многие авторы из России, Беларуси и Украины его поддерживают. По его словам, за последние десять лет сочинительство стало для него важным делом.
Кстати, по словам Олега, в родном Полоцке многие милиционеры читали его стихи. Видели их и «ребята из исполкома, Следственного комитета, суда и прокуратуры».
— При встрече благодарили меня за правду, — вспоминает собеседник. — И прошу заметить, никто из них меня не предал. А когда настало трудное время — вовремя предупредили о возможном задержании.
«Объявили оборотнем в погонах»
В середине 2021 года подполковник в отставке уехал из Беларуси в Польшу. Там он также участвовал в пикетах в поддержку политзаключенных и акциях в поддержку Украины, а после присоединился к полку Калиновского. Но на родине не перестали им интересоваться.
— Еще в начале 2023 года мне сообщили, что в Полоцком РОВД сотрудники спецслужб опрашивали бывших сослуживцев. Выясняли связи и что известно о моей судьбе, — рассказывает Олег. — А спустя несколько дней провели собрание, объявив меня «оборотнем в погонах» и «врагом народа». Правда, после собрания в курилке ребята назвали меня мужчиной, а кое-кто сказал, что был горд, что служил со мной рядом.
Мужчина говорит, что изначально «шифровался» — не раскрывал публично тот факт, что воюет на стороне Украины. Однако он считает, что у беларусских спецслужб в какой-то момент эта информация появилась. Правда, к активным действиям они перешли далеко не сразу.
До лета 2024 года милиционер в отставке продолжал получать весьма приличную милицейскую пенсию — почти 500 долларов.
— Считаю это даже не халатностью, а скорее даже злым умыслом со стороны должностных лиц спецслужб, — иронизирует собеседник.
Однако в июле того же года срок действия пенсионной карты закончился. После истек и его беларусский паспорт. Получить новые карту и паспорт можно, только лично присутствуя в стране. Олег полагает, что спецслужбы ждали, когда он вернется. Но он не приехал.
— Не иначе, ждали меня… Когда все сроки вышли — явились не запылились, — описывает собеседник и сразу обращается к людям в погонах: — Хочу успокоить представителей силового блока РБ: при отсутствии паспорта у меня есть долгосрочные документы, дающие право беспрепятственно въезжать и проживать в странах Европейского союза, чем я в отпуске периодически пользуюсь даже во время войны. Путешествую по Европе, наслаждаясь жизнью и общением в компании свободных людей, как порядочный пенсионер! А вы, представители силового блока, можете себе такое позволить?
Когда стало ясно, что Олег в Беларусь не собирается, спецслужбы попытались выйти с ним на связь через его маму. Сейчас женщине 91 год.
— Утром 7 февраля [2025 года] с мобильного телефона матери мне позвонили. Звонивший представился сотрудником силового блока. Разговаривать я не стал, — говорит собеседник. — Прочел только несколько СМС о том, что с мамой все хорошо и я должен принять правильное решение. С последним я согласился и отключил телефон.
Уже весной этого года в отношении Калуша возбудили уголовное дело: вызывали родственников, провели обыск у матери дома и у него на даче, но, по его словам, ничего не нашли. По какой точно статье дело — собеседник не знает: «Экстремизм, терроризм, у них одна статья».
К слову, именно желание не расстраивать маму было для Олега одним из поводов оставаться в тени. Женщина до сих пор не знает, что ее сын воюет на стороне Украины. Долгие годы она поддерживает Лукашенко и Путина.
— Еще в 60-е годы она училась в институте в Белой Церкви под Киевом. И тогда тут все эти байки ходили про «бандеровцев», — вспоминает мужчина. — Она выписывает газету «Советская Белоруссия», смотрит телевизор. До сих пор ей не доказать, что человек — преступник, народ репрессирован, тысячи сидят ни за что по политическим мотивам, 500 тысяч беларусов уехали кто куда. Она это слушать не хочет. Я ей это уже давным-давно не объясняю. Она говорит, что получает хорошую пенсию, ей на все хватает. На этом мы останавливаемся, общаясь с ней. Главное для меня — что она жива, что о ней заботятся. Контакт поддерживаем, все-таки это моя мать.
«Если денег не будет — его просто на блюдечке принесут и отдадут»
Бывший милицейский начальник не считал себя вправе публично высказываться сразу после начала службы в полку. Но сейчас считает важным это сделать.
— Представьте ситуацию, при которой экс-милиционер, только придя в ПКК, сразу же начнет раздавать интервью… Что бы сказали на это вояры? Точно ничего хорошего, — рассуждает он. — А теперь, по прошествии более двух лет на войне, где я ровно делил с побратимами не только опасность, невзгоды и потери, но иногда и маленькие радости жизни, а также эмоции от хорошо выполненной работы, считаю, что заслужил право высказаться.
По мнению бывшего силовика, действия Лукашенко и его окружения подпадают под самые тяжкие статьи УК Беларуси, за которые предусмотрена смертная казнь: подготовка либо ведение агрессивной войны, пропаганда войны, геноцид, преступления против безопасности человечества, убийства, создание преступной организации и участие в ней, измена государству, акты терроризма и т. д.
— Или кто-то еще сомневается, что это не дело рук субъекта, наскирдовавшего гору трупов?! — говорит собеседник. — Прошу заметить, что из великого множества тяжких преступлений режима в отношении Беларуси и беларусов (по некоторым из которых даже возбуждались уголовные дела) за 30 с лишним лет не раскрыто ни одного преступления. Соответственно, виновные до сих пор не привлечены к ответственности… Как, впрочем, и в РФ. Интересно, почему? Но это вопрос риторический.
Собеседник уверен: беларусский режим разрушится. Он считает, что даже в силовых структурах хватает порядочных людей, желающих узнать правду об исчезновении генерала Захаренко (экс-министр внутренних дел Беларуси Юрий Захаренко, который пропал в 1999 году при загадочных обстоятельствах. — Прим. ред.) и других преступлениях людей у власти.
Олег Калуш призывает честных офицеров присоединяться к полку Калиновского. Однако сам при этом невысоко оценивает вероятность сценария, при котором военные «вернутся в Беларусь с оружием».
— Ничего невозможного нет. Но на данный момент такой сценарий, честно скажу, маловероятен. Мое мнение: все сложится, как должно, не с помощью «автоматов» и «пушек», а экономически, — рассуждает он. — Как в свое время развалился СССР, так будет и сейчас. Путинская Россия так или иначе несет большие потери, продолжая агрессивную войну. Соответственно, финансовая помощь режиму Лукашенко чем дальше, тем больше сокращается. А когда она вовсе иссякнет и Лукашенко не сможет платить силовому блоку и своим прихвостням, они сами принесут его на блюдечке и отдадут. В истории так было всегда, не вижу ни одной причины, почему это не произойдет теперь. Поэтому так важны санкции, санкции, санкции. И не ради галочки, а действенные.
Вернется ли сам Олег в Беларусь? Говорит, пока сложно сказать.
— Знаете, каждый день на войне «прибивает» психику. Об этом мало думаешь. Думаешь только о «хлебе насущном», как сохранить жизнь. И о самых близких. Мне очень хотелось бы вернуться. Иногда снится, как я возвращаюсь туда, в свой город, — вздыхает он. — Маловероятно. По крайней мере, в ближайшее время. Я иллюзий не питаю.
