Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. «Правдивое обещание 3». Иран запустил ракеты по Израилю
  2. Чиновники взялись за еще одну категорию работников
  3. Лукашенко снова пообещал «поснимать головы» чиновникам. Угадайте за что в этот раз
  4. Россияне продвигаются к Днепропетровской области с трех сторон — эксперты рассказали, как идет наступление
  5. «Точную сумму не назвал». Беларуска рассказала «Зеркалу», как КГБ вербовал ее и что предлагали за сотрудничество
  6. Из России пришла новость, которая угрожает нашему валютному рынку. Что об этом думают в Нацбанке и не будут ли принимать что-то похожее?
  7. Обычный «отпускной» рейс превратился в борьбу за жизнь на высоте 5 километров. 22 минуты, которые потрясли авиамир
  8. «Люди уже были наготове». Беларус в Израиле рассказал «Зеркалу», какая обстановка в стране после иранского обстрела


Верховный суд рассмотрел жалобы Дарьи Лосик и военного эксперта Егора Лебедка и оставил приговоры в силе, сообщает Белорусская ассоциация журналистов (БАЖ).

Коллаж: БАЖ
Дарья Лосик и Егор Лебедок. Коллаж: БАЖ

По информации БАЖ, дело Дарьи Лосик рассматривал судья Верховного суда Юрий Рутковский, а дело Лебедка — судья Владимир Черевач.

Напомним, Дарью Лосик задержали 18 октября 2022 года, с тех пор она находится в СИЗО. 19 января Брестский областной суд приговорил ее к двум годам колонии общего режима по статье 361−4 УК (Содействие экстремистской деятельности) за интервью телеканалу «Белсат», который признан «экстремистским формированием».

Егор Лебедок находится за решеткой с 12 июля 2022 года, когда был задержан у себя дома в Смолевичах. В конце июля Лебедок должен был выйти на свободу после 15 суток административного ареста за «неповиновение», но этого не произошло. Аналитика обвинили в том, что он давал интервью изданиям, внесенным в «список экстремистских материалов».

После ареста Лебедка правозащитники признали его политзаключенным, а Лукашенко лишил звания старшего лейтенанта запаса.

23 декабря 2022 года суд признал его виновным по статье 361−4 УК и приговорил к пяти годам колонии в условиях усиленного режима.